Проект | Мои солдатики| Настольные варгеймы | Гостевая |

МОИ РАССКАЗЫ

| Назад |

Самостоятельное решение

- Вот она, нашел! Помогите, пацаны!

- Она что, дышит или нет?

- Да хрен знает, по-моему, дышит. Давайте, вытаскивайте ее на берег!

Трое парней, спотыкаясь и чертыхаясь, вынесли на руках Дашу из воды и положили на крупную гальку, которой был усыпан весь этот туапсинский пляж.

- Блин, клади ее на живот, нужно чтобы вода вышла… Давай, переворачивай!

Они перевернули ее на живот, но вода почему-то из Дашиного рта не выливалась. Тогда один из них сообразил, что ее нужно положить животом на колено, лицом вниз. Так и сделали, теперь вода стала выливаться… Но лицо Даши уже посинело и не подавало никаких признаков жизни. Они пытались делать ей искусственное дыхание, нажимали на грудь, но все было уже кончено.

- Пацаны, она не дышит… она… умерла!

- Блин, она была под водой ну от силы минуту, мы же ее сразу почти достали.

- По-ходу она головой о волнорез ударилась… И сознание потеряла. И захлебнулась сразу.

- Леха, ну какого хрена ты ее купаться потащил, ты же видел, что она уже хорошая была! Идиоты, говорил вам, что бухими нечего ночью в море лезть!

Они молча склонились над телом. В свете фонарей, стоящих метрах в пятидесяти от берега на высокой насыпи, и которые лишь отчасти освещали пляж, ее лицо казалось какой-то бело-сине маской, а все тело напоминало не человека, а манекен. Как будто перед ними здесь на морском берегу просто лежал манекен из магазина женской одежды, одетый только в желтый купальный костюм.

- И что мы будем теперь делать? – спросил тот, которого они назвали Лехой.

- А что это сразу мы? – ответил долговязый парень в коричневых шортах, – это твоя девка! Ты ее вообще-то сюда притащил. И ты ее вообще-то купаться сейчас позвал.

- Да-да, - тут же подхватил и третий участник этой драмы – полноватый брюнет, на котором были одни плавки, - нахрена ты ее вообще в воду пустил. Сидели бы на берегу, бухали потихоньку до утра...

- Короче, пацаны, я понял, что вы меня обвиняете во всем? – Леха исподлобья посмотрел на своих друзей. Те в один голос начали его заверять, что они не обвиняют его ни в чем. Просто, если сейчас вызывать милицию, то придется долго отвечать на всякие вопросы и, кто знает, может менты захотят повесить вину за утопленницу на них. «Да и в универ напишут, нам же хуже» - подвел итог этим выводам обладатель коричневых шорт..

Леха внимательно выслушал их сбивчивую речь. Немного подумав, он произнес: «Короче так. Нас здесь, я думаю, никто не видел. Это хорошо. Поэтому, мы оставляем Даш…, ну оставляем ее тут на берегу, а сами сматываемся. Завтра утром уезжаем в Краснодар. Согласны?»

Они быстро собрали свои вещи, убрали весь мусор и так же быстро побежали с этого несчастного для них пляжа...

Даша сидела перед ноутбуком. Сегодня опять ровно в 21.00 они должны встретиться в Сети. Но пока в окошке контактов имя «Мировой парень» было не активно и горело скучным серым цветом. Сегодня он что-то задерживался. Даша рассматривала его фотографию. Она это делала уже, наверно, в тысячный раз. Она была влюблена в него.

Почти три месяца назад, а она даже помнила точную дату – 24 апреля – на ее страничку пришло его первое сообщение – «Привет. У нас такой дождь тут идет! А как у вас там погодка?». Она ответила. Он тут же спросил еще что-то. Поговорив о погоде, они перешли на тему музыки – Даша любила в основном попсу, а он – «Сектор газа». Тут же он дал ей послушать песню:

Твой звонок раздался ночью,

Я услышал в трубке голос

Твой. Ведь я его так ждал,

Ты о ссоре позабыла,

Ты о встрече попросила,

Да, я и об этом знал….

Потом они почти месяц общались ночи напролет. Даша почти забросила учебу. Днем она ходила как зомби, кое-как отсиживала занятия в университете, вечером немного спала, а потом опять на всю ночь «убегала» к своему «Мировому парню». Впрочем, она теперь знала, что его зовут Алексей, что он живет в Краснодаре, и что он тоже учится, как и она, на юриста. Конечно, было очень печально, что между Новосибирском, где жила Даша, и Краснодаром было несколько тысяч километров, но их любовь не знала этих расстояний.

«Милый, ты самый лучший мужчина свете».

«Милая моя, я не могу без тебе, я задыхаюсь без тебя».

«Хороший мой, я тебя очень люблю и скучаю сильно-сильно».

«Сладкая моя, я никого не вижу в этой жизни рядом с собой, кроме тебя».

«Котик мой, почему ты сегодня не пишешь, моя радость».

«Дашулечка, сладкая, я тебя люблю!!!!!!!!!!!!!!!!!»

«Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, АЛЕШЕНЬКА!!!!!!»

Она часто плакала сидя перед экраном ноутбука. Она понимала, что сейчас они просто не могут быть вместе. Он не мог к ней приехать – так как не было денег. А она могла бы себе это позволить, но ее состоятельные родители никогда бы не отпустили ее одну. Да и тем более к нему. К простому «Мировому парню».

-Что с тобой происходит? - спрашивала Дашу мама. Ее девочка, умница, всегда такая послушная и старательная, вдруг поменялась на глазах. Теперь она все чаще запиралась в своей комнате, иногда даже отказывалась выходить ужинать вместе со всей семьей, перестала делиться с ней – матерью – своими девичьими проблемами. Даша отвечала, что просто устала, что этот 4 курс дался ей очень не легко.

- Ну, осталось немножко, Дашенька, - улыбалась мама, - через месяц сдашь экзамены, и поедем куда-нибудь отдыхать. В Египет поедем. Мы вчера с отцом говорили на эту тему. Он не хотел этим летом отпуск брать, но я его уговорила. Он, кстати, обещал в турфирму заехать, путевки посмотреть.

«Я скучаю по тебе».

«Я тоже очень скучаю».

«Я хочу увидеть тебя».

«А уж как я хочу увидеть тебя))))».

«А я больше, чем ты хочу тебя увидеть)))))».

«Нет, я больше!))))))».

Через месяц Даша, наконец, сдала все экзамены и зачеты. В июне они уже общались не каждую ночь – все-таки сессия – но переписывались смсками и перезванивались каждый день. Алексей стал для Даши таким родным и близким человеком, что она уже не представляла себе жизни без него. Он знал о ней все! Да и он ей рассказывал о каждой мелочи из своей жизни. Несмотря на то, что для Даши он был очень симпатичным и просто внешне, она стала понимать, что и его внутренний мир ей был очень интересен. Он был большим выдумщиком, постоянно придумывал смешные истории и очень умело их рассказывал. Кроме того, он очень хорошо рисовал и его рисунками, переданными через электронную почту, были увешаны все стены Дашиной комнаты.

После последнего экзамена родители организовали для Даши праздничный ужин. Вечером вся их маленькая семья собралась втроем за накрытым столом в гостиной.

- Доченька, - подняв бокал шампанского, торжественно сказал отец, - поздравляем тебя со сдачей этой предпоследней сессии. Надеемся, что через год мы будем уже отмечать твой диплом. Я, кстати, говорил с Олегом Николаевичем, он пообещал после небольшой стажировки тебя уже в сентябре взять штатным юристом в их компанию. Так что, впереди у тебя Дашенька, только самое хорошее. Мы знаем, что ты умница, ну а уж мы с мамой для тебя постараемся сделать все! Ну, за тебя!

И они стукнулись бокалами с шампанским.

- Но это еще не все, - пригубив шампанское, сказала мама, - помнишь, доченька, я тебе говорила про отдых в Египте. Так вот, через две недели мы втроем летим туда на 10 дней. Вот отдохнешь там от всей этой учебы, покупаешься в море, позагораешь, потанцуешь на дискотеках.

И они снова стукнулись бокалами.

Часы показывали 21.15. «Мировой парень» все еще горел серым цветом.

«Ты где, милый? Я тебе жду-жду…» - написала ему смску Даша.

«Бегу, моя хорошая. Спешу к компу…» - через две минуты пришел его ответ. И еще через несколько минут «Мировой парень» загорелся веселым зеленым огоньком.

«Привет, моя хорошая».

«Здравствуй, мой милый, я тебя так жду и так люблю!».

«Я тебя тоже очень люблю! Чем сегодня занималась?».

«Экзамен сдавала».

«Ой, прости, любимая! Я совсем об этом забыл!».

«Все! Тебе не будет теперь прощения)))))».

«НУ прости!!!!)))), Надеюсь, сдала на пятерку?)))».

«Конечно))))».

«Да моя ты умница».

«Да, я такая))))».

«А ты чем занимался?».

«Да, с пацанами сегодня сидели, пиво пили».

«А я сегодня шампанское пила)))».

«Ух ты! С подругами сессию отмечала?)))».

«Отмечала. Но только не с подругами. С родителями!».

«Тоже хорошо)))».

«Ага. А еще папа путевки в Египет взял. Через 2 недели улетаем….».

«Везет…».

«Да мне без тебя хоть куда лети – все плохо будет!!!!».

«Ничего. Потерпи. Мы обязательно увидимся».

«Я надеюсь. Я и в Египте буду думать о тебе каждый день».

«Даже когда будешь плавать?».

«Ага. Даже когда в море буду. В Средиземном))))».

«Тогда я тоже поеду на море. Только на Черное)))».

«Я хочу с тобой, милый!».

«Поехали вместе)))».

«Ага. Меня родители не отпустят((((.».

«Дашенька, тебе сколько лет? 10?».

«20)))))».

«И ты все еще маленькая девочка, которую родители не отпускают погулять?))))»

«Милый, ну это же не просто погулять пойти…».

«Ну да. Не просто погулять. Но ты могла ведь пойти просто погулять, когда тебе было 10 лет?».

«Могла. И сейчас могу)))».

«А теперь ты в 2 раза старше стала. Значит, теперь ты можешь и не просто погулять».

«Ты так хочешь, чтобы я к тебе приехала?».

«Конечно, моя милая».

«Хорошо, я подумаю».

Даша еще раз проверила сумку с вещами. Одежда, косметика, документы и билет на самолет до Краснодара – все было на месте. Она вышла из дома и, закрыв дверь, воткнула в ручку двери записку, решительно вышла из подъезда. На улице ее ждало такси.

Вечером Дашин отец прочитал ее записку: «Мама и папа! Я уже взрослая и могу принимать решения самостоятельно! Не звоните мне, я поменяла номер. Когда я смогу, то позвоню…»….

Виталий Коровин, Волгоград, 2010

Возвращение блудницы

Юля сидела на берегу. В водах Хопра отражалось утреннее темно-синее небо. Была теплая и безветренная погода, щебетали птицы. В конце августа здесь просто рай – уже нет сильной жары, но берега все еще покрыты пышной растительностью, которая только-только начинает готовиться к осеннему увяданию. Но Юля не обращала внимания на всю эту красоту. Во-первых, она сама родилась в здешних местах, тут прошло ее детство и юность, это для туристов здесь все кажется таким прекрасным. А, во-вторых, она была погружена в свои печальные мысли, сковавшие ее разум. Ей было больно, обидно и очень жалко себя.

6 лет назад она приехала из своей станицы в большой город – областной центр. Приехала, чтобы поступить в медицинский институт. Но не поступила – у родителей на это не хватило денег. Тогда пришлось идти туда, где просили не так много – вот и попала она в Экономико-социологический институт, где должна была выучиться на экономиста. Конечно, она всю жизнь мечтала быть врачом, но что поделаешь… Родители непременно хотели, чтобы у нее было высшее образование. «Главное – «корочка», - резонно заметил отец, когда они возвратились с собеседования, заключавшего в том, что он просто отдал n-ную сумму в кассу института. «Ну, экономист, так экономист», - смирилась и сама Юля.

Но в тайне она надеялась встретить в стенах института симпатичного и богатого парня, выйти замуж и зажить счастливой семейной жизнью. И ей казалось, что все именно так и будет. Тем более, примеры такого поворота жизни она знала. Три года назад на учебу в город уехала Машка Сафонова. И что бы вы думали? Через полгода прикатывает на зимние каникулы с симпатичным парнем на белой «десятке». А на лето – свадьба. Родила мужу чудную девочку с голубыми глазками, живет в коттедже чуть ли не в центре города. Вот и не верь после этого в сказки! А Юля верила в них. Она еще в 15 лет перечитывала свою любимую с детства книжку «Волшебник Изумрудного города» и все так же наивно смотрела на этот мир.

Наивность ее и сгубила. Жила она в институтском общежитии – это и дешевле и удобнее. На ноябрьские праздники они большой компанией из парней и девушек экономического факультета устроили в общаге веселую пирушку. Водка лилась рекой, все хохотали и танцевали до-упаду. С Юлей в этот вечер танцевал в основном один парень - второкурсник Сережа Филимонов. Он ей все время что-то шептал на ухо, нежно гладил плечи и руки, был очень галантным. Юля была на седьмом небе от счастья. «Ну, вот оно, наконец, и пришло!» – пронеслось в ее голове.

Когда стемнело, компания стала кучками рассасываться по отдельным комнатам. Сережа потащил Юлю к себе. «Покажу тебе свою видеоколлекцию» – сказал он ей. Но видеоколлекции Юля так и не увидела. Как только за ними закрылась дверь его комнаты, Сергей толкнул Юлю на кровать, и стал стаскивать с нее джинсы. Сначала Юля просто смеялась, а потом, наконец, стала понимать, что происходит. «Ой, может не надо так сразу, Сергей, - пролепетала она, - мы же только первый день знакомы».

«Но я тебя люблю, солнце, очень люблю, - жарко шептал ей в ухо Сергей, - так надо, так надо. Ничего не бойся».

Юле было очень больно. К тому же до этого она выпила прилично, от чего периодически к горлу подкатывала волна тошноты. А главное – она не могла поверить, что вот так и произойдет ее «первая брачная ночь». Прошло мучительных несколько минут, после чего ее, наконец, отпустили. Она быстро и молча оделась и выскользнула в коридор.

Шли месяцы. Как это и водится у студентов – жили они весело и отмечали дружно все праздники. Юля тоже отмечала. Только каждый раз с разными парнями. После того случая, Филимонов распустил по институту слух о том, что Юлька Сидоренко – «давалка». Теперь ее иногда даже и не спрашивали – просто волокли в любую свободную комнату. Но главное – она сама ничего не могла с собой сделать – сопротивляться она не умела. Наташка, ее соседка по комнате, все пыталась ее наставить на путь истинный. «Ты чего делаешь, Юля? А если залетишь или болезнь какую-нибудь подхватишь!?».

«Я не могу отказать, я боюсь», - всхлипывала в ответ Юля. А в глубине души она все еще ждала своего симпатичного и богатого парня…

Так прошло пять студенческих лет. С дипломом экономиста, оказалось, очень трудно устроиться на работу. В солидные офисы требовались работники со стажем. А тут, откуда его возьмешь? А вот в продавцы брали всех подряд – главное возраст – от 18 и до 30 лет. Поэтому Юля, недолго думая, пошла работать в салон сотовой связи. Платили там конечно не много, но на жизнь хватало. Она снимала комнату на окраине города, жила тихой и незаметной жизнью.

Впрочем, иногда на нее находила какая-то непонятная ей самой тоска и она по вечерам выходила «в люди» – покупала кружку пива и, медленно его попивая, сидела в кафешке в центре города. Как правило, через некоторое время к ней подсаживался какой-нибудь мужичек, чаще кавказской наружности, завязывался разговор, заказывалась выпивка и закуска. Брызгало шампанское, собеседники, называя ее «обворожительной», целовали ее руки, громко играла музыка, и мелькавшие огоньки у барной стойки прожигали разум насквозь. В эти моменты жизнь для Юли становилась легкой и очаровательной. Но за этот небольшой момент счастья нужно было, конечно, расплачиваться. И она расплачивалась – на лавочке в темной дворе, на заднем сиденье автомобиля, в саунах или съемных квартирах. Под утро возвращалась домой усталая и опустошенная. Таблетка аспирина и чашка крепкого кофе – и бегом на работу. Такие «загулы» у нее случались два-три раза в месяц, а все остальное время жизнь ее была скучна и однообразна – днем работа, которую она совершенно не любила, длинные и одинокие вечера в своей комнатушке, ночи полные тягостных сновидений и мокрая от слез подушка.

Отработав год и получив свой первый отпуск, Юля уехала к родителям, жившим в небольшой станице на берегу Хопра. Отец с матерью – уже пенсионеры – постоянно ухаживали за своей младшей дочкой (старшая – Лена жила в соседней деревушке с мужем-алкоголиком, и скоро должна была родить уже третьего ребенка, а поскольку супруг нигде не работал, именно ей приходилось вести все хозяйство чтобы хоть как-то прокормить семью), каждый день готовили ей разные вкусности, а отец подарил ей золотые сережки. Атмосфера, окружавшая ее здесь, так разительно отличалась от ее жизни в большом городе, что Юля на какое-то время забыла о своем никчемном существовании и просто наслаждалась этими днями. Но где-то в глубине души шевелилось это ЧТО-ТО, нехорошо шевелилось, болезненно. «Ты забыла про свой аспирин по утрам? Ты забыла про свои ночные кошмары?» – спрашивало ее это ЧТО-ТО. И она понимала, что после того, как закончится отпуск, жизнь вновь пойдет по-старому. Можно было, конечно, все бросить и остаться здесь, у родителей, но она этого не хотела. Во-первых, ей не хотелось повторить несчастную судьбу своей старшей сестры, а во-вторых… она все еще верила, что встретит своего принца…

Вдали послышалась песня, которая прервала невеселые Юлины раздумья. Пели «Здравствуй, Хопер». В станице сегодня был большой праздник. Каждый год в самом конце лета из соседних районов сюда съезжались фольклорные коллективы, исполняли старинные казачьи песни и пляски. На центральной площади станицы устраивалась большая ярмарка, тут же ставили столы со всевозможными местными яствами – окрошкой, солянкой, варениками, пирогами и прочими закусками. Все желающие могли утолить жажду как самодельным кислым кваском или холодным молочком, так и отхлебнуть настоящего «хоперского» самогона, который стоял на столах в огромных бутылях – «четвертях».

Главным свойством его было особое воздействие на вестибюлярный аппарат человека – можно было запросто хлопнуть два полных стакана и при этом оставаться, что называется, в ясном уме, но ноги в данном случае уже отказывались слушать своих хозяев. От этого, а также от всего общего праздничного настроения, подобные ежегодные празднества были очень любимы местными жителями и не только ими. Из областного центра сюда наведывалось и большое начальство, которое, выступив с речью на открытии празднества, потом отчаянно напивалось на устраиваемой специально для них показательной рыбалке.

Юля раньше любила эти праздники, хотя они всегда отдавали привкусом печали расставания с родными местами. В студенческие годы эти народные гуляния означали для нее конец летних каникул и начало нового этапа жизни. Каждый раз она что-то с волнением ожидала в этом непонятном предстоящем учебном году, каждый раз на что-то надеялась. И этот праздник стал для нее неким символом старта новой жизни. Но каждый год он оказывался лишь фальстартом…

Сейчас она это уже поняла окончательно. Но, все же решила попробовать еще разок, может быть последний шанс еще ждет ее где-то там, в далеком большом городе! А если не получится… Ну, что же, вернется в свою станицу, устроится экономистом в лесхоз или управление природного парка и будет спокойно жить с отцом и матерью, получать свои законные копейки, заниматься домашними делами – помогать родителям. А может быть, и замуж выйдет. Она знала, что некоторые станичные пареньки заглядывались на нее. Но раньше она была о них мнения не важного – уж сколько на ее глазах спилось этих, когда-то здоровых и молодецких ребят!

Вдруг послышался звон колоколов, который шел от стоящего в километре от станицы древнего Спасо-Преображенского монастыря. Там, еще девочкой, Юля частенько играла у его развалин. О монастыре в народе ходило множество слухов и легенд. Это был один из самых больших и красивейших монастырей южной части России. Его история богата и трагична, как и вся история нашего многострадального русского народа. Созданный в 1652 году, спустя 100 лет, в ночь под Пасху 1752 года, при разливе Хопра, он целиком сполз в воду и исчез. К концу 18 века монастырь отстроили заново и он служил православным людям вплоть до 1917 года. В советские годы здесь была размещена электростанция. После Великой Отечественной ее демонтировали с помощью взрывных работ, после которых от здания уцелели лишь стены и мраморные колоны. Но в начале 90-х годов монастырь стал постепенно возрождаться, и за последующие 15 лет удалось реставрировать значительную его часть. Теперь тут был действующий женский монастырь. Юля поднялась с бревна на котором сидела и неспешно пошла вверх по тропинке. Поднявшись до развилки она остановилась и задумалась. В этом месте дорожка делилась на две части. Одна уходила влево – к станице, а вторая на право – к монастырю. Слева слышались залихватские казачьи напевы, справа – звон колоколов.

«Давно я уж в монастырь не ходила. Говорят там можно теперь к «монахову камню» подойти», - подумала вдруг Юля и пошла к монастырю.

Монахов камень действительно вызывал у нее большой интерес. Еще в детстве ей рассказывала о нем мать и бабушка. Будто бы в конце позапрошлого века, в монастырском подземелье особый камень нашли. На нем были видны нерукотворные отметины ступней и ладоней рук. И что обладает тот камень необычной силой, способной исцелять. И молились у него монахи. Отсюда и пошло название – «Монахов». Долгие годы пролежал он в сырых подземных коридорах, вырытых послушниками еще в 18 веке. В советское время, говорят, приезжали его исследовать ученые, да так и не смогли установить происхождение камня. И вот теперь к нему начали пускать паломников, которые приезжали со всей России, чтобы увидеть это чудо своими глазами и прикоснуться к нему для исцеления.

Путь к монастырю лежал через небольшой пригорок. Юля преодолела подъем быстро и, взойдя на его вершину, остановилась, пораженная увиденным. Спасо-Преображенский монастырь стоял там, в низине, почти у самого берега Хопра, изогнувшегося в этом месте петлей, как будто специально освободив кусок земли для Святого места. С холма открывалась прекрасная картина: здание монастыря огромно и величественно стояло на фоне реки. И хотя до стен и крыш-куполов его еще не дошли руки реставраторов, он все равно производил огромное впечатление. Впечатление, которое нельзя описать словами. Словно что-то неземное светилось сквозь эти стены, словно какое-то великое и вместе с тем такое родное жило здесь. И Юля стояла и смотрела на него не в силах оторвать глаз – что-то вдруг сдвинулось в ее душе, что-то вдруг распарило все внутри. Разум, помутневший разум сказал ей: «Ну, вот оно. Вот оно. Видишь?»

- Вижу, – прошептала она сама себе и пошла к монастырю.

У предмонастырской площади стояло несколько автобусов и автомобилей. Здесь же толпились паломники. Были среди них и большие лысые мужички с огромными золотыми цепями на бычьих шеях, стояли и люди попроще – женщины и мужчины разных возрастов, дети. Среди паломников выделялся один молодой парень в инвалидном кресле. Он сумрачно смотрел на высокие монастырские ворота и что-то изредка говорил женщине, видимо матери, которая держала сзади его коляску.

Юля быстро протиснулась сквозь толпу и вошла в здание монастыря. Пройдя небольшую прихожую и поднявшись по ступенькам вверх, она оказалась в большом зале с величественными мраморными колоннами, всюду стояли леса – здесь восстанавливалась роспись стен. Уже кое-где были видны лики Спасителя, Божьей Матери и cвятых отцов. В зале не было видно ни души. Юля стояла посередине этого громадного помещения и смотрела на роспись потолка и купола.

«Вам, наверно, нужно вниз пройти», - раздался вдруг женский голос, - там у нас помещение уже восстановлено, проводятся службы, работает иконная лавка. И еще – у самого входа на столике лежат платки. Оденьте, пожалуйста» - после этих слов из-за самой дальней колонны показалась маленькая черная фигурка монашки.

- А-а, хорошо, - замялась Юля, она совсем забыла про то, что сюда нельзя заходить без головного убора. Подойдя к столику, она взяла первый попавшийся серенький платок и повязала его.

В это время монашка успела подойти к ней. Вблизи Юля теперь хорошо рассмотрела ее лицо: Спокойные, добрые карие глаза, бледная кожа, чуть-чуть подернутая морщинками. На вид монашке было лет 45-50.

- Паломница? – спросила она Юлю.

- Нет, живу тут не далеко. Точнее живу в городе, а сюда в отпуск приехала.

- А в городе храм посещаешь?

- Вообще-то нет. Иногда… - снова смутилась Юля и вдруг шепотом добавила, - грешная я очень. Очень.

Последнее слово, видимо, она произнесла с таким чувством, что добрые монашкины глаза с участием посмотрели на Юлю.

- Все мы грешны. Родились уже с грехом, - сказала она и замолчала.

- Нет, мы рождены не для греха, - вдруг возразила Юля, не поняв смысла сказанного монашкой. Она сама испугалась своих слов, но, немного подумав, все же добавила – тогда в чем же смысл всего?

- А я и не сказала, что для греха. С грехом. Но жизнь нам Создателем дарована, как раз для того, чтобы искупить его.

- Но почему тогда все в жизни устроено так, что все получается наоборот? – Юля помолчала, формулируя в голове фразу, - почему одним гладкая дорожка, а других жизнь просто выталкивает в грязь?

- А откуда ты знаешь, что у кого-то эта дорожка действительно, как ты говоришь, гладкая? – спросила монашка.

- Ну, вот Машка Сафонова, например… - Юля запнулась. «Господи, ну какая же я дура! Откуда ей знать Сафонову», – подумала в отчаянье она.

Но монашка лишь спокойно спросила ее: «А что ты знаешь о ней? Ты знаешь о ее жизни все?».

- Ну, нет, конечно. Не все. Но она вышла замуж за обеспеченного парня, у них коттедж, машина, красавица дочка.

- Ну, что еще? Что ты еще знаешь о ней?

- Да, в общем-то это и все, - пролепетала Юля и вдруг только сейчас вспомнила, что года два назад в одном из своих писем мать писала ей о том, что «поговаривают, будто Машкин муж попивать здорово начал, да ее иногда побивать стал». Только теперь, казалось, дошел до Юли истинный смысл этих строк из письма. А тогда она на это и не обратила внимание: коттедж, красавец муж с автомобилем - это перевешивало в ее сознании все остальное.

- Ну, да ладно, Бог с ними, - сказала монашка, - что тебя тревожит? Если хочешь рассказать – рассказывай.

- А можно? – как-то испуганно спросила Юля.

- Можно. Тебя как зовут?

- Юля.

- А я матушка Евгения. Настоятельница.

Юля с удивлением посмотрела на матушку. Дома ей рассказывали про нынешнюю настоятельницу монастыря. Судя по этим рассказам, это должна быть сильная и волевая женщина, которая смогла за те два года, что находилась на этом посту, сделать для монастыря столько, сколько не делалось за предыдущее десятилетие. Именно при ней начались в монастыре активные реставрационные работы. В общем, представшая перед Юлиным взором маленькая монашка совсем не походила на настоятельницу.

Видимо, матушка поняла замешательство Юли и, поэтому, улыбнувшись, она сказала: «Во всех наших добрых делах нам обязательно помогает Господь. Поэтому, если ты сильно захочешь сделать какое-либо благое дело – ты его обязательно сделаешь. Пойдем, присядем с тобой у окошка».

Они отошли к небольшой скамье у высокого узкого окна. Из него открывался вид на Хопер.

В голове у Юли отчаянно бились друг об дружку мысли. «Что рассказать? С чего начать? А поймет ли она меня?». Но все оказалось намного проще. Едва она начала говорить, как тут же разревелась, и дальше слова вылетали из ее уст уже как-то сами по себе, она даже не задумывалась о том, что ей надо говорить.

Оказалось, что все ее горести можно было вместить в два-три десятка небольших по объему предложений. Матушка Евгения молча слушала ее и вытирала своим белоснежным носовым платочком слезы на Юлином лице. Поведав о своей жизни, Юля отвернулась к окну и стала молча смотреть на течение вод Хопра. Молчание продлилось минут пять.

- Все твои горести от пустой суеты, - наконец сказала настоятельница, - к чему ты стремилась? К пустому. О чем ты мечтала? О пустом. Чего ты хочешь сейчас от жизни? Уже ничего, ведь правда?

- Да, - еле слышно отозвалась Юля, - теперь я уже не знаю, что хочу от этой жизни.

- Но Господь милосерден. Не смотря на все наши прегрешения, Он все равно дает нам возможность для спасения.

- Но в чем спасение?

- А во всем! В каждом твоем дне, в каждом часе, в каждой минуте! - теперь матушка Евгения вдруг преобразилась и Юля воочию увидела перед собой уже что-то очень высокое и сильное-пресильное, - как это не странно будет для тебя звучать, но каждый твой грешный поступок дает тебе все больше и больше шансов понять Его. Он дал нам жизнь, Он не мешает нам жить так, как мы хотим, но, живя только своими человеческими желаниями, мы осознаем, что главная суть в жизни не в этом, а в том, чтобы приблизиться к Нему. И мы приближаемся. Но каждый – своим путем. Подумай, почему ты сегодня пришла сюда?

- Не знаю, ноги как будто сами привели.

- Это не ноги тебя привели, а это Он тебя привел.

- Матушка! – вдруг вскрикнула Юля, - Матушка! А я видела сегодня Его! Когда стояла на холме у монастыря, я вдруг увидела в этих стенах какое-то такое… такое… - Юля не могла подобрать слов, чтобы это описать. Она понимала, что она видела, но описать не могла. И матушка Евгения ее поняла.

- Ну, вот видишь. Вот видишь. – только и сказала она.

Юля молча смотрела на матушку Евгению, не в силах рассказать все то, что сейчас происходило в ее душе. Внутри ее разума рождалось какое-то новое, еще совершенно не изведанное чувство, все величие и красоту которого она еще не способна была понять. «Что мне делать?» - наконец, спросила она настоятельницу.

- Сейчас тебе лучше идти домой. Тебе нужно отдохнуть. А на завтра принимай решение сама. Утренняя служба у нас начинается в 7 утра, если захочешь, приходи. Ну, ступай, - она встала со скамьи, погладила Юлю по плечу и пошла туда, откуда несколько часов назад вышла – за самую дальнюю колонну.

Солнце стояло в зените. На небе не было ни облачка. Яркий свет ударил Юле в глаза, когда она вышла из ворот монастыря. Народа уже почти не было –осталась лишь пара машин. Около одной из них стояла инвалидная коляска. Парень-инвалид сидел на заднем сидении рядом с матерью, у раскрытого багажника суетился небольшого роста мужичок – видимо, это был отец парня.

Когда Юля проходила мимо них, он обратился к ней с вопросом: «Как проехать до деревни Красные Ворота?» Юля объяснила. Узнав, что она из станицы, мужичек предложил ее подвести. «Это и к лучшему», - решила Юля, у которой после всех сегодняшних событий просто подкашивались ноги.

Она села на переднее сиденье. Водитель, торопливо собрав и положив в багажник коляску, сел за руль.

До станицы доехали буквально за три минуты.

- Спасибо, - захлопывая дверь автомобиля, сказала Юля и помахала на прощание рукой. Машина тронулась. Юля увидела, что на нее смотрят с заднего сиденья сын и мать. Лицо парня ей показалось знакомым. «Где я его видела?» – подумала она и пошла к калитке своего дома.

Дома никого не было. Не мудрено - родители на празднике. В комнатах стояла тишина, разрезаемая лишь тиканьем стареньких ходиков на кухне. Юля, не раздеваясь, рухнула на кушетку и закрыла глаза. Тут же ее одолели различные мысли. Много мыслей. Но самая главная одна – сомнение.

Сомнение.

Сомнение.

Сомнение.

Теперь ей казалось, что все пережитое ей сегодня является не таким уж и необычным, что у нее просто сдали нервы. «Моя проклятая доверчивость!» – вспоминая разговор с матушкой Евгенией, думала она. - «Конечно, всегда, когда сходишь в церковь, как-то легче на душе становится. Может, и правда завтра утром сходить на службу, свечку поставить. А послезавтра – на поезд и обратно в город».

Теперь ее мысли закружились вокруг приезжих, которых она видела у дверей монастыря: «Кто они, все эти люди? Зачем они ехали в такую даль? Взять тех же «навороченных» с толстенными золотыми цепями, видать не одну сотню километров проделали – зачем?. Нет, ну вот тех, которые сына-инвалида привезли, их-то понять можно. Интересно, они смогли попасть к монахову камню?».

И тут Юля вспомнила, что она сама сегодня так и не увидела этого камня. «Завтра обязательно посмотрю его», - решила она и, перевернувшись на бок, закрыла глаза. Сон подкрался быстро: «Вот она стоит в огромном зале монастыря. Вот снова из-за колонны выходит матушка Евгения. В этот раз на ней белое одеяние, и она выглядит намного моложе. Она подходит к Юле и протягивает ей какую-то книжку в синем переплете. «Евангелие?» – подумала Юля, принимая книгу из рук настоятельницы. Но это оказывается не Евангелие. Это просто ее старый студенческий фотоальбом. «Предпоследняя страница» – говорит матушка. Юля дрожащими руками открывает предпоследнюю страницу и с ужасом отбрасывает альбом».

Она проснулась, вскочила с кровати и бросилась к книжной полке, висевшей на стене напротив. Вот он этот альбом, здесь фотографии ее первого года учебы в институте. Вот она перед вступительными экзаменами, вот она на уроке физкультуры, вот праздники, день студента, 7 ноября. Вот и предпоследняя страница. Вот и ТА САМАЯ фотография. А вот и ОН – Сергей Филимонов, тот самый, с которого ВСЕ началось в тот осенний вечер в общежитии.

- Как же я его не узнала? – спрашивала себя она, - Конечно, теперь он так изменился, похудел, подурнел.

Теперь она уже точно признала его в том самом парне в инвалидной коляске.

-

Господи, - падая на колени, прошептала она, - Господи, прости за сомнение!

С этого момента она уже твердо знала – Бог есть. И она нужна Ему.

- Господи! – продолжала шептать она, не вставая с колен, – Господи! Помоги мне! И ему… помоги.

Вскочив на ноги, она снова подошла к книжной полке и достала ту самую любимую свою книгу - «Волшебник Изумрудного города».

В нее она еще вчера вложила билет на поезд. На поезд до города. На поезд до той тесной квартирки, ничтожной работы, серой жизни, пьяных и загульных вечеров, головной боли и аспирина.

Юля достала из книжки билет и разорвала его в клочья.

Виталий Коровин, Волгоград, 2007